ЗМУ: в поисках альтернативы

С момента, когда была опубликована моя статья «ЗМУ: всероссийская подстава?» прошло больше года. Все это время я внимательно наблюдала за темой. Море обоснованной критики новых правил, предложения вообще «упразднить», «отменить», «прекратить» «компьютерный псевдоучет» или, по меньшей мере, вернуться к старой, проверенной методике. Но методика зимнего маршрутного учета, действовавшая до 2012 года, тоже была не лишена недостатков.

Если обратиться к поиску альтернативных средств получения достоверных исходных данных, то, помимо отдельных курьезных предложений технического характера типа «надеть на каждого учетчика нагрудную видеокамеру», реально удалось обнаружить лишь одно конкретное законченное комплексное предложение по формированию системы государственного мониторинга. Результат беседы с его автором, известным читателям РОГ д. б. н. Владимиром Михайловичем Глушковым – в этом интервью.

Владимир Михайлович, сегодня часто можно слышать призывы ЗМУ вообще отменить. Можно, а главное, нужно ли это делать?

Отменять, конечно, ничего не нужно. Это наша самая плохая черта – сразу все отменять, ломать, а потом строить заново. У меня в отношении к учетам охотничьих животных методом ЗМУ уже очень давно сложилось мнение о необходимости реорганизации этой работы – передачи из рук любителей специалистам региональных управлений, предоставив охотпользователям  больше времени заниматься не менее важным вопросом: биотехнией.

В чем, на Ваш взгляд, основная проблема и каковы перспективы ЗМУ в том виде, в котором мы его знали раньше?

Для охотпользователей проведение учетных работ, это тяжкое бремя. Государство, в свою очередь, не может доверять данным, которые получены любителями, непрофессионалами, к тому же заинтересованными в результатах учетов на той или иной территории. Надо уменьшить нагрузку на охотпользователя и найти способ получения достоверных данных, реально отражающих уровень численности и сопоставимых по годам, или, по терминологии специалистов, «во времени и пространстве». Для этого и необходим перевод мониторинга на профессиональное исполнение с соответствующим методическим обеспечением.

Государство обязано, как непосредственный хозяин этих ресурсов, иметь инструмент, позволяющий контролировать состояние, территориальное распределение, факторы, которые определяют основные параметры того или иного ресурса. Я имею в виду «службу государственного мониторинга ресурсов охотничьих животных».

Ее концепция впервые была озвучена мною в 2009 году на межрегиональной конференции в Кургане.

То есть Вы предлагаете вообще освободить охотпользователей от проведения учетов? А кто и как должен тогда учеты проводить? Поясните, пожалуйста, технологию. В чем заключается качественное отличие предлагаемого Вами метода, как системы именно государственного мониторинга?

Я предлагаю следующую схему. Охотпользователь имеет право провести ЗМУ, или  может подсчитать своих животных любыми доступными ему методами с целью мониторинга состояния их поголовья и обоснования своего будущего запроса на определенную квоту – количество разрешений. А государственный мониторинг на всей территории административной единицы и государства в целом должен осуществляться своим чередом, по своему плану и своим задачам, в том числе и для определения лимитов добычи животных. Ведь изъятие животных из природы путем охоты служит одним из основных методов управления ресурсами. Перевод исполнения учетных работ из любительского русла в профессиональное радикально снизит влияние ошибок субъективного плана: их тысячи, и далеко не все могут быть выявлены и идентифицированы по формальным признакам. По предлагаемой концепции государственного мониторинга исполнителем должен быть территориальный сотрудник регионального управления охотничьим хозяйством, тот, кто раньше назывался районным охотоведом. Этот территориальный сотрудник должен быть профессионалом, работа его должна оплачиваться в соответствии с трудовым законодательством, он должен быть проинструктирован, технически и материально обеспечен, знать правила проведения учета. То есть работу должно выполнять одно ответственное государственное лицо.

Представим себе: один человек одну неделю работает по группе маршрутов, к примеру, в южной части района, потом – в северной. Пока он обойдет весь этот район, ситуация  поменяется. Он же не может сделать это в 3-4 дня… Учеты получаются растянутыми по времени, он месяц будет делать этот «мониторинг», пока весна не наступит и снег не растает?

Может случиться всякое: известны случаи, когда учет на коротких маршрутах в не крупных хозяйствах ведется почти по месяцу. В условиях, когда учетные трассы  подготовлены заблаговременно, исполнитель вместе с помощником – водителем транспортного средства может за несколько дней осуществить весь объем учетных работ на территории своего административного района. Сразу отпадают сотни исполнителей-охотников, которые вносят свои поправки, ошибки и т.д. Маршруты (трассы) должны быть постоянны (не меняться из года в год). Этим обеспечивается, в числе прочего, сопоставимость данных по годам, что позволяет специалисту использовать многолетние ряды, чтобы определить, в каком направлении изменяется численность (тренд), или подтвердить ее стабильность.

По предлагаемой методике предполагается делать около пяти длинных маршрутов на район. В программе обработки предусмотрен алгоритм корректировки общей протяженности маршрута в зависимости от величины погрешности расчетной численности, но увеличением количества маршрутов и километров вопрос точности полностью не решается.

Корректность учетных данных обеспечивается правильным выполнением всей процедуры учетного процесса, начиная с определения вида животного и направления пересекшего маршрут следа.

Я знаю, что вы проводили апробацию методики, к примеру, в Курганской области…

Да. В Курганской области мы делали учеты на автомобиле. Там есть маршруты, для целей охраны и охоты, протяженностью до 70 километров. За день можно сделать пару таких маршрутов, если они изучены, узкие места, скажем, зарастающие просеки, – расчищены, у сырых мест сделаны объезды. При большой плотности встреч животных трудно успевать с регистрацией. Погода может внести свои коррективы. Кстати, упоминая работы по апробации новой методики в Курганской области, каждый раз я с благодарностью вспоминаю Петра Николаевича Федотова и Николая Александровича Лопана, оказывавших мне всестороннюю бескорыстную помощь. Работы того, первого этапа апробации, помогли уточнить концепцию государственного мониторинга и структуру программного комплекса.

Допустим, технически учетчик успевает проехать это расстояние, но как быть с фиксацией и обработкой данных?

Когда в 2009 году мы продумывали методику, то не планировали пользоваться каким-либо особым прибором для регистрации. Треки предполагали сохранять на спутниковом навигаторе «Garmin», а характеристику каждой точки встречи следов параллельно записывать в журнале. Потом эти данные совмещать с отметками времени и вручную заносить в программу расчета. Но когда начали проводить проверку метода на протяженных маршрутах, выяснилось, что люди физически не могли выполнить такой объем работы, проезжая на снегоходе 70 км за отведенное в течение дня время. Элементарно пальцы мерзнут от авторучки. Значительного времени требует и занесение данных вручную в ПК. Тогда и возникла идея создания устройства для регистрации данных учета, реализовавшаяся в виде программного комплекса, состоящего из программы регистрации и программы обработки данных. Программа регистрации создана для смартфона с операционной системой Android и встроенным GPS-модулем. Это наиболее массовый и дешевый вариант подходящего для наших целей устройства. При пересечении следа на сенсорном экране выбираются в специальном окне вид животных, количество особей, в том числе молодняка, в группе. Командой «сохранить» запись вместе с координатами точки регистрации сохраняется в памяти смартфона. Полевые испытания устройства и последующая апробация нового метода подтвердили положительные оценки.

В чем отличие от методики с использованием навигаторов «Гармин»? Вот человек выезжает на снегоходе со своим смартфоном, видит первый след….

Так же, как и на навигаторе по методу ЗМУ, в смартфоне отмечается количество пересечений: одна координатная точка ставится на месте прохода животных, независимо от числа животных в группе.

Почему регистрируется именно точка, именно одно пересечение, а не каждый зверь по отдельности?

В программе обработки данных введены, помимо метода А.Н. Формозова, формулы  расчета плотности, по дистанции между встречами. Встречей считается любое число животных, прошедших в одном направлении и в одно время. Так называемая группа. Данные регистрации и координаты каждой точки пересечения следов (или визуального обнаружения животных) сохраняются в памяти устройства, и по формулам рассчитывается плотность населения вида в районе маршрута. В чем преимущество? Расстояние между местами обнаружения переходов зверей характеризует не только  плотность, но и активность животных в данный период, в данный день учета. Не нужен целый комплекс трудоемких работ для определения протяженности суточного наследа, по которой рассчитывается пересчетный коэффициент к формуле Формозова. Другой новый метод расчета плотности – по частоте встреч нулевых площадок. При прохождении учетной трассы программа автоматически разбивает весь маршрут на пятисотметровые единицы отбора. Отрезки маршрута без следов животных, для краткости, названные здесь «нулевыми», тоже являются показателем плотности данного вида. Расчетные показатели в новых формулах по совместительству играют роль пересчетных коэффициентов. Есть и другие, полезные для пользователя, инновации. Подробнее о самой технологии учета, квотировании добычи и прочих тонкостях Вы можете прочитать в моей статье «О внедрении новой системы мониторинга и квотирования в практику государственного мониторинга» в сборнике «Теоретическая и прикладная экология» № 1, 2016.

Данные внесены в смартфон. Куда они попадают дальше?

До завершения учета данные хранятся на карте памяти мобильного устройства, т.е. смартфона. Емкости хватает, но для подстраховки можно поставить дополнительную память. После окончания последнего маршрута специалист садится за компьютер, переносит туда данные, включает программу обработки и вводит еще несколько параметров: площадь территории, численность и квота добычи за ряд предшествующих сезонов (кроме численности на момент учетных работ программа рассчитывает квоту добычи и прогноз численности на следующий сезон охоты). Первый, самый ответственный в программе обработки модуль – расслоение выборочных данных на группы с минимальным варьированием учитываемого показателя. Для каждого вида животных производится своя разгруппировка выборки. Представьте мысленно, какая это гигантская работа. От качества расслоения выборки изначально зависит величина погрешности расчета. Дальше программа рассчитывает все заданные параметры и выдает повидовые отчеты с выделением оптимальных значений оценок численности. Эти повидовые отчеты и служат основой для оценки состояния ресурсов охотничьих животных на данной территории.

Но здесь мы опять сталкиваемся с проблемой – чтобы получить желаемое количество разрешений на добычу того же лося, нужно насчитать определенное количество животных. А тут на территорию охотпользователя  приходит этот уполномоченный, обученный, владеющий методиками человек и считает его лосей, подает сведения в контролирующий орган и охотпользователю лицензии выдают по результатам работы стороннего человека. Не превратится ли деятельность этого специалиста в простой сбор дани? И как результат – снова подделка.

Вопрос уместный, но постановка его в корне ошибочна! Чтобы получить желаемое количество разрешений требуется вырастить и сохранить на территории своего хозяйства необходимое количество животных! Главным и определяющим в процедуре квотирования является численность животных, а не количество требуемых охотпользователем разрешений: что заслужил, то и получил. Сейчас охотпользователи, на основании оценки своего поголовья подают заявки на лимитируемые виды. Но получают или не получают их подтверждение на основании тех изменений численности, которые произошли в данном районе за истекший год. В государственном учете несколько (3-5) маршрутов по району проходят, пересекая территории разных охотпользователей, но не обязательно всех без исключения. Данные обрабатываются по одной методике, без приложения ручного труда.

То есть получается, что инспектор фактически не касается расчетов и не может их скорректировать, даже если бы захотел это сделать?

Он просто включает программу расчета и получает повидовые отчеты, заносит их в базу данных по видам. Человеческий фактор вносит здесь минимально возможные коррективы. Главная цель учета – определение общей тенденции в изменении ресурсов на территории административного района. Квотирование, что принципиально важно для исключения резких колебаний квот по годам, будет производиться не по оценке расчетной численности, а по величине тренда квот за последние 4 сезона, а изменение действующих квот произойдет не в следующем сезоне, а через 4 года, на величину тренда. Это исключит случаи резких, чаще всего не обоснованных, колебаний квот по годам и улучшит состояние животных, болезненно воспринимающих ежегодные колебания интенсивности охоты, особенно с применением распугивающих технологий. Для охотпользователей такой метод квотирования будет более предсказуем.

Метод позволит анализировать причины изменения численности животных, появится даже возможность отказаться от ежегодного проведения трудоемких и дорогостоящих учетов абсолютной численности. Учет абсолютной численности по нашей методике можно проводить один раз в пять лет при условии ежегодного получения относительных оценок численности другими методами, в том числе методом анкетных опросов.

А как быть с глухарем, тетеревом, соболем? Или система государственного мониторинга должна касаться только «копытных преткновения»?

Конечно же, нет. Все прочие виды можно будет учитывать с помощью существующих видовых или «групповых» методов, предусматривающих свою технологию и условия выполнения работ.

 Что же делать охотничьим хозяйствам, которые ведут интенсивное дичеразведение? В одном районе, округе могут быть два соседних охотпользователя: на территории одного из них дичеразведения не ведется, а другой в это вкладывает много денег. Но когда оба охотпользователя будут подавать заявки, им же результат по одному коэффициенту посчитают.

Норма добычи, названная Вами коэффициентом, используется в практике квотирования сейчас. В данном методе нет коэффициентов, а есть величина тренда квот указывающая, куда отклоняется численность под воздействием всех факторов роста, включая размножение и смертность от природных и антропогенных причин, в том числе охоты по разрешениям. При большой мобильности животных, тех же лосей, если хозяйство не изолировано от других угодий, перераспределение поголовья происходит независимо от желания хозяина и распространяется оно чаще всего, дальше, чем территория соседнего хозяйства. Куда идут звери? Правильно подумали: в хозяйство, где их меньше гоняют и лучше кормят. Нерадивый или чересчур жадный хозяин угодий не может мысленными усилиями своей воли, будь он даже Мессингом, изменить инстинкты животных.

Владимир Михайлович, что же  произойдет на практике? Заявки поданы...

Рассмотрим вариант, при котором итоговая заявленная квота больше расчетной на 50%. Действующий порядок предписывает приведение квоты добычи в следующем сезоне охоты в соответствие с данными учета и нормами изъятия. Вот здесь и начинаются те самые коллизии, сопровождающие процесс дележки лицензий, о которых так много пишут и говорят на интернет-сайтах. По новому методу квотирования прошлогодняя квота не меняется в течение 4 сезонов, после чего корректируется на величину тренда численности и добычи. Сравнение дифференцированного по группам хозяйств тренда добычи с трендом численности на маршрутах, охватывающих зоны указанных групп хозяйств покажет, кто есть кто. В спорных случаях арбитражным методом определения численности на локальных участках района может служить, например, поголовный подсчет животных с помощью беспилотников, успешно апробированных сотрудниками ФГБУ Центрохотконтроль. Тогда, если виноват в перепромысле или неправильном ведении хозяйства – получи снижение квоты. Отказ от ежегодного изменения квот по данным учета вызван пониманием, что наблюдаемые колебания оценок учета в большей степени зависят не от изменения абсолютной численности животных, а от пространственного перераспределения поголовья, или, скажем, от капризов погоды во время учетов, или по субъективным причинам. Такова логика нового метода квотирования. Наверное, и здесь можно найти слабые места, но из двух зол выбирают меньшее.  

Как Вы оцениваете перспективы внедрения предлагаемой системы мониторинга?

Предлагаемая концепция проведения ЗМУ не панацея от всех бед, а лишь одна из попыток сдвинуться с мертвой точки в улучшении учетных работ. Если власти будут пользоваться некорректными, как говорят в народе, «липовыми» данными и продолжать делать вид, что они что-то контролируют, то так все и будет продолжаться. Одни делают вид, что контролируют, другие делают вид, что исполняют. А на самом деле ничего конструктивного не происходит. Разруха продолжается, но если верить словам персонажа Михаила Булгакова профессора Преображенского, разруха эта находится не в окружающей среде, а в головах людей. Надо начинать с правильной концепции, правильной организации и методики, создавать нормальные кадры и функционирующую систему государственного мониторинга.

Спасибо, Владимир Михайлович! Есть над чем подумать всем сопричастным: и охотпользователям, и Департаменту, и специалистам-охотоведам.